После подавления немецкими крестоносцами в 1206 г. восстания ливов в Турайде и неудачной осады стоявшего на другом (левом) берегу реки Гауи (древнее ливское название – Койва) замка Сатезеле
(Саттезеле) ливского вождя Дабрела (Дабрелиса; ныне на месте этого замка – городище Satezeles pilskalns [дословно с латыш. – «гора замка Сатезеле»], или Līvu kalns [гора Ливов] на окраине
Сигулды) рыцари Ордена меченосцев во главе с магистром Венно (Винно) фон Рорбахом (1202–1209), стремясь полностью завладеть торговым путем по Гауе, заложили в 1207 г. на месте захваченного
поселения ливов, существовавшего с IX в. на территории современной Сигулды, каменный замок (первый замок Ордена за пределами Риги) Siegwald (Зигвальд, нем. «Лес победы»). Название этого замка
с течением времени неоднократно изменялось, в конечном итоге трансформировавшись в Зегевольд (официальное название Сигулды до 1917).
В том же 1207 г., когда с санкции могущественного папы Римского Иннокентия III (1198–1216) за Орденом меченосцев была закреплена треть территории, завоеванной в Прибалтике, а за епископом
Рижским – две трети, произошел раздел округа Турайда по реке Гауе (Койве): левый берег (с будущим Сигулдским каменным замком) достался Ордену, правый (с будущим Турайдским каменным замком)
отошел епископу Альберту фон Буксгевдену (ок. 1165 – 1229; в 1199–1202 епископ Ливонский [Икскюльский], в 1202 [после основания им Риги в 1201] официально утвержден Иннокентием III в сане
епископа Рижского).
Первоначально в Сигулдском замке находился фогт (в средневековой Европе – управляющий церковными землями, светское должностное лицо в церковных владениях [епископа или монастыря], наделенное
судебными, административными и фискальными функциями), а позднее комтур (в средневековой Европе комтурство [также командорство], во главе которого стоял комтур [также командор], – минимальная
административная единица в составе рыцарского ордена; как правило, комтурство состояло из одного замка и непосредственно прилегающих к нему территорий). Спокойной жизни у замка в начальный
период его существования не было.
В 1211 г., согласно знаменитой «Хронике Ливонии» (написанной в 1225–1227 на латыни) Генриха Латвийского (ок. 1187 – после 1259; немецкий католический священнослужитель, участник Ливонского
крестового похода), в реку Гаую (Койву) с Рижского залива вошли и отправились вверх по течению корабли с большим числом эстонских воинов с острова Эзель (Сааремаа; в истории эстонское
население Эзеля [Сааремаа] известно также как «эзельские викинги», «восточные викинги», «эстонские пираты»). Соединившись близ Турайды со своими материковыми соплеменниками, эсты осадили
деревянный замок ливского вождя Каупо и начали беспощадно разорять все окрестные земли.
Немецкие рыцари в замке Зигвальд, на другом берегу Гауи, срочно запросили Ригу о помощи. Ливы также прислали гонцов, умоляя о защите от ненавистных эстов. Собранные объединенные силы рыцарей,
ливов и латгалов, переправившись через Гаую, полностью разбили неприятеля: вся племенная верхушка вторгшихся эстов, по сообщению Генриха Латвийского, тогда была убита; уцелевшие эсты, которых
немцы отрезали от кораблей, вынуждены были отступить на родину по суше.
Тем не менее военные действия между южными эстами с одной стороны и латгалами, ливами и немцами – с другой продолжались, причем все участники этих столкновений проявляли крайнюю даже по тем
временам жестокость. После четырех лет (с 1208) беспрерывных взаимных набегов территория Талавы (Толовы), а также ливские и южноэстонские земли были совершенно разорены, начался мор. Это
вынудило эстов, латгалов, ливов и немцев заключить наконец в начале 1212 г. в Турайде перемирие сроком на 3 года. В конечном итоге в проигрыше оказались латгалы и эсты, в то время как
крестоносцы получили новые опорные пункты на юге Эстонии. Теперь под контролем немцев находился и путь, ведущий в Псков.
(Талава, или Толова, – крупнейшее государственное образование латгалов [леттов], объединявшее латгальские земли в окрестностях верхнего течения Гауи, с центром в замке Беверина [Беверин] в
округе Триката [ныне здесь существует Трикатская волость {с центром в селе
Триката} в составе Беверинского края Латвии]. Талава политически зависела и была данником Пскова,
хотя и проводила достаточно самостоятельную политику, используя свое пограничное расположение. На рубеже XII–XIII вв. правителем Талавы был Таливалдис.)
Однако алчность немецкого орденского братства и его стремление захватить как можно больше земель и имущества вызвали в том же 1212 г. так называемое Аутинское восстание ливов и латгалов
(Аутине – одна из старинных латгальских земель, не имеющая четких границ, в западной части Латгале); правитель Талавы Таливалдис, не желая портить отношения с епископом Альбертом, это народное
восстание не поддержал. Одним из лидеров восставших был отличившийся особой жестокостью в войне с эстами латгальский вождь Русиньш (Руссин), который обосновался в замке Сатезеле (Саттезеле)
ливского вождя Дабрела (Дабрелиса), умершего в 1211 г. во время мора. После взятия немцами замка Сатезеле в результате продолжительной кровопролитной осады, во время которой Русиньш был убит,
восстание было жестоко подавлено.
По заключении перемирия с эстами и после подавления Аутинского восстания спокойствие для рыцарей в замке Зигвальд, однако, так и не наступило, поскольку среди местного населения многие
по-прежнему искали способ завладеть замком и затем выкинуть немцев из своей страны.
В 1215 г., когда истекал срок трехлетнего перемирия с эстами, сыновья Таливалдиса – Рамека (Рамекис) и его братья, еще в предыдущем году заключившие с епископом Альбертом новый договор
(согласно которому они официально признали себя вассалами епископа Рижского, перейдя при этом из православия в католичество), устроили внезапный набег на соседние южноэстонские земли, перебив
немалое число своих давних врагов и захватив богатую добычу. Полномасштабная война возобновилась; в ответном набеге эстам удалось скрытно вторгнуться в Трикату и даже застать врасплох самого
Таливалдиса: захваченного в плен старого правителя Талавы постигла мучительная смерть – он был заживо изжарен на огне.
Сыновья Таливалдиса, пылавшие жаждой мести за ужасную смерть отца, в том же 1215 г. при военной поддержке немцев организовали жесточайший карательный поход против южных эстов: опустошили и
предали огню все вражеские поселения; всех мужчин, каких могли найти, сожгли заживо, а женщин и детей увели в плен, захватив с собой также большую добычу, включая лошадей и скот. А на обратном
пути (согласно все той же «Хронике Ливонии») встретились им другие латгальские отряды, которые затем тоже вторглись в южноэстонские земли и докончили оставленное первыми: добрались до деревень
и областей, куда не доходили те, и если кто до сих пор уцелел, то не миновал гибели теперь; и захватили они многих, и перебили всех мужчин, и повлекли в плен женщин и детей, и увели лошадей и
скот, также взяв большую добычу.
Однако уже зимой следующего, 1216 г. Талава сама пережила вторжение русского войска, выступившего из Пскова, в котором явно ощущался недостаток средств, в том числе по причине невыплаты дани,
прежде взимавшейся псковичами с латгалов; латгальские земли, подвергшиеся нашествию русских, в отместку были ими разграблены, а замок Беверина (Беверин) – сожжен.
Бесконечная череда военных столкновений между различными группами местных племен и немцами, при активном участии литовцев, русских и датчан, продолжалась в Ливонии и Эстонии еще долго – до
1224 г., когда объединенные силы немецких рыцарей, ливов и латгалов взяли сильную крепость Юрьев (нем. Дорпат, Дерпт; ныне
Тарту), оборонявшуюся под руководством наместника Новгорода князя Вячко (был убит в ходе решающего штурма).
Значительная часть эстонских, а также нынешние северные и восточные латвийские земли затем были окончательно разделены между епископом Рижским и Орденом меченосцев. Наконец-то наступило
относительно мирное время, люди получили возможность выйти из замков, укреплений и лесов.
В 1225–1226 гг. специальную миссию в Прибалтике осуществлял папский легат (посланник) Вильгельм Моденский (ок. 1184 – 1251), которому папа Римский Гонорий III поручил установить границы между
различными феодальными владениями в Ливонии (включая Эстонию) и урегулировать конфликты между всеми вовлеченными в них сторонами (весьма вероятно, что знаменитая «Хроника Ливонии» Генриха
Латвийского обязана своим появлением тому, что Генрих, приставленный в качестве переводчика к Вильгельму Моденскому во время его миссии в Прибалтике, специально по требованию папского легата
составил летопись, описывающую распространение католицизма и все сопутствующие события в Ливонии). В ходе этой миссии Вильгельм Моденский (в 1225 побывавший и в Сигулдском замке) действовал в
первую очередь в интересах Святого Престола по известному принципу «разделяй и властвуй». От имени папы он создавал новые администрации, назначал старейшин и творил суд по жалобам местного
населения, а также вмешивался в ход некоторых военных действий.
Более чем вероятно, что папский легат стремился предпринять и некоторые меры в отношении Руси. Недовольные постоянным вероломством немцев, то и дело заключавших мир, который они сами же новыми
нападениями и нарушали, русские попытались воздействовать на них через легата. Генрих Латвийский сообщает: «Когда русские в Новгороде и других городах также услышали, что в Риге находится
легат апостольского престола, они отправили к нему своих послов, прося утвердить мир, давно уже заключенный с тевтонами».
Весной 1226 г. Вильгельм Моденский, считая, что ему в достаточной мере удалось укрепить позиции Рима в Прибалтике, добившись трехстороннего соглашения между епископом Рижским, Орденом
меченосцев и городом Ригой (в том числе о дальнейших мерах по «обращению» и завоеванию Прибалтики), в нескольких посланиях подытожил результаты своей деятельности. Упомянутое соглашение
установило границы земель, отдаваемых в управление каждой из трех сторон, но было построено на принципе неоспоримого приоритета и прямой заинтересованности папской власти в прибалтийских делах
и имело в виду обеспечить подчинение всей Прибалтики Святому Престолу.
Последующие события показали, однако, что планы Рима шли гораздо дальше: они также намечали широкую экспансию, направленную непосредственно против Руси. Но, как было ясно папскому легату, для
осуществления этих планов необходимо было прежде всего организовать сам лагерь католической экспансии. С этим он и отбыл из Ливонии, видимо, полагая, что заложил здесь основы мира и порядка.
Перед отъездом Вильгельм Моденский издал ряд распоряжений о мерах по устранению возможных конфликтов. Легатом были назначены и арбитры, которым поручалось разрешать споры.
(По всей видимости, в Риме – при Гонории III и в гораздо большей степени при его преемнике Григории IX [1227–1241] – стремились, кроме всего прочего, создать военно-политический блок
североевропейских монархий и прибалтийских государств немецких рыцарей, ориентированный на дальнейшую экспансию на восток, в том числе в русские земли; об этом свидетельствовал и ряд
политических и дипломатических шагов Гонория III – автора хорошо известного исторического документа «Послание папы Гонория III королям Руси» [1227], составленного в угрожающем адресатам
[конкретно не названным] тоне и призывающего их, во-первых, обратиться в «истинную» [католическую] веру, а во-вторых, «не мешать распространению веры христианской» немецкими рыцарями в
Ливонии и Эстонии.
Вероятно, подобный угрожающий тон послания Гонория III был обусловлен не только намерением оказать сильное психологическое давление на адресатов, но и не совсем верной оценкой положения дел в
древнерусских государственных образованиях в связи с недавним [1223] катастрофическим поражением русских дружин [главным образом южнорусских князей] от монголов в битве на реке Калке.
По-видимому, в Риме полагали, что русские князья, опасаясь нового скорого вторжения столь сильного и жестокого врага, не смогут позволить себе воевать на два фронта, а значит, сейчас должны
особенно склоняться если и не ко вполне возможному союзу с латинянами против литовцев и монголов, то хотя бы к тому, чтобы постараться избежать войны с немцами в Прибалтике, что и пыталась
использовать папская дипломатия. Кроме того, сам Гонорий III, будучи чрезвычайно опытным дипломатом и [в отличие от своего предшественника Иннокентия III] человеком, склонным добиваться целей
путем компромиссов, а не применения силы, скорее всего, прекрасно понимал [тем более имея возможность получать подробнейшую информацию обо всех делах и настроениях в Прибалтике от свого легата
Вильгельма Моденского, прожженного политика и дипломата], что требования о переходе в католичество неприемлемы для подавляющего большинства русских князей [кроме, может быть, некоторых более
тесно связанных с католическими соседями князей Юго-Западной Руси], и таким образом просто готовил дипломатическую почву для достижения реальных договоренностей [также нет никаких достоверных
сведений о том, что какие-либо русские князья ранее будто бы изъявляли намерение перейти в католическое «спасительное учение», как об этом упоминается в послании Гонория III; возможно, Святой
Престол попросту слишком вольно интерпретировал речи русских посланников, встречавшихся в 1225 с Вильгельмом Моденским].)
В 1345 г. Сигулдский замок впервые в своей истории оказался захвачен, что совершил новый великий князь Литовский (1345–1377) Ольгерд (Альгирдас, ок. 1296 – 1377), который на протяжениии всего
своего длительного правления вел упорную и успешную борьбу со всеми соседями за расширение территории Великого княжества Литовского.
В хронике рассказывается, что Ольгерд пошел завоевательным походом на Зегевольд после того, как получил послание от одного из ливских вождей, предлагавшего ему земельные приобретения в обмен
на ликвидацию нестерпимого немецко-католического орденского режима. Когда после успешного завершения этой операции Ольгерд повстречался с «одним из руководителей» ливов, тот заявил великому
князю Литовскому, что «избран в короли восставшим народом» и если Ольгерд последует его совету, то подчинит этот край, откуда предполагается изгнать немцев. В ответ чрезвычайно вспыльчивый по
характеру Ольгерд воскликнул: «Мужик! Ты здесь королем не будешь!» И приказал отрубить ему голову (в память об этом событии справа от входной арки главной надвратной башни Сигулдского замка
вплоть до частичной реконструкции 2011–2012 находилась деревянная скульптура рыцаря, которую можно заметить на данной фотографии). Однако вскоре великому князю Литовскому все же пришлось
договариваться с новым ландмейстером Тевтонского ордена в Ливонии (магистром Ливонского ордена) Госвином фон Герике (1345–1359), и в результате переговоров между двумя сюзеренами тогда был
достигнут статус-кво (тем не менее впоследствии между ними постоянно происходили жестокие военные столкновения).
В 1432 г. в замке Зегевольд разместилась резиденция орденского ландмаршала; вместо комтура (командора) власть в Зегевольде начал осуществлять главнокомандующий орденскими войсками – ландмаршал
(второе по статусу должностное лицо Ливонского ордена после его магистра [официально – ландмейстера Тевтонского ордена в Ливонии]), что, естественно, привело к повышению статуса замка.
В 1558 г. – первом году длительной и разорительной Ливонской войны (1558–1583) за гегемонию в Прибалтике – Зегевольд пострадал от русских войск, которые несколько повредили замковый
комплекс.
Через 3 года замок перешел во владение Великого княжества Литовского согласно условиям Виленской унии, заключенной в целях противодействия русской угрозе 28.11.1561 г. в литовской Вильне
(ныне Вильнюс) между Сигизмундом II Августом, польским королем (1548–1572) и великим князем Литовским (1529–1572), с одной стороны и Готхардом Кетлером, последним магистром Ливонского ордена
(1559–1561), с другой стороны (сам же Готхард Кетлер, перейдя в лютеранство, стал первым герцогом [1561–1587] вновь образованного на юге Ливонии [в западной части современной Латвии] светского
государства – герцогства Курляндского и Земгальского [сокращенно Курляндского, или Курземского], вассального Великому княжеству Литовскому).
В 1566 г. Сигулдский край вошел в новое государственное образование – Задвинское (или Лифляндское) герцогство, которое было создано на переданных по Виленской унии Великому княжеству
Литовскому бывших территориях Рижского архиепископства (статус архиепископства Рижское епископство официально получило в 1255) и Ливонского ордена к северу от реки Даугавы (включая южную часть
современной Эстонии) во главе с губернатором, назначаемым польским королем. Первым губернатором Задвинского (Лифляндского) герцогства стал великий гетман и маршал Великого княжества Литовского
Ян Иеронимович Ходкевич (1566–1578). После заключения 28.06.1569 г. Люблинской унии это герцогство стало частью Речи Посполитой – совместным владением (кондоминиумом) Королевства Польского и
Великого княжества Литовского.
В период польско-шведских войн 1600–1629 гг. замок и поселение при нем подверглись сильнейшим разрушениям. По ревизии, проведенной шведскими военными чиновниками в 1624 г., значилось, что
замок является необитаемым и непригодным для проживания. В 1625 г. шведский король Густав II Адольф (1611–1632) даровал Зегевольд (официально вошедший в состав Шведского королевства как
находящийся на территории владения Шведская Ливония [Лифляндия] после Альтмаркского перемирия 26.09.1629 с Речью Посполитой) риксканцлеру (1612–1654) Акселю Оксеншерне (1583–1654), который
принялся за обустройство заброшенного форпоста. Однако при короле Карле XI (1660–1697, самостоятельно с 1672), который в 1680 г. провозгласил себя абсолютным монархом и значительно ограничил
функции риксдага (парламента), началась редукция (изъятие) земельных владений по всей территории Шведской Ливонии, что привело к фактическому возвращению Зегевольда под власть шведской
короны.
Во время Великой Северной войны 1700–1721 гг. Сигулдский замок полностью пришел в негодность, после чего по объективным причинам уже никогда не восстанавливался в полном объеме; по итогам
войны Зегевольд официально отошел к России (в 1714–1783 находился в составе Рижской губернии, в 1783–1796 – Рижского наместничества, в 1796–1917 – Лифляндской губернии).
В 1737 г. российская императрица Анна Иоанновна (1693–1740; племянница русского царя [1682–1721] и императора [1721–1725] Петра I; императрица с 1730; 31.10[11.11].1710 в Санкт-Петербурге была
выдана замуж за 18-летнего герцога Курляндского Фридриха [III] Вильгельма [1698–1711], который внезапно скончался уже 09[21].01.1711, на обратном пути в свое герцогство – по всей видимости, от
последствий полученного во время свадебных торжеств алкогольной интоксикации) даровала Зегевольд своему талантливому военачальнику Петру Петровичу Ласси (1678–1751), родом ирландцу (английское
имя – Пирс Эдмонд [Эдмунд] де Ласи; поступил на русскую службу в 1700, к 1736 дослужился до генерал-фельдмаршала; с 1740 граф; в 1729–1740 губернатор, с 1740 генерал-губернатор Рижской
губернии; по отзыву испанского посла при российском дворе, генерал Ласси «знал свое дело в совершенстве; его любили, и он был человек честный, не способный сделать ничего дурного, и везде
пользовался бы славою хорошего генерала»).
Дочь П. П. Ласси графиня Хелен Ласси (?–1764) вышла замуж (ок. 1741), принеся в приданое имение Зегевольд, за другого прославленного ирландца на русской службе – выдающегося военного и
политического деятеля середины и II половины XVIII в. Юрия Юрьевича (Джорджа) Броуна (Брауна; 1698–1792; с 1758 генерал-аншеф; с 1762 генерал-губернатор Рижской губернии [в 1783 преобразована
в Рижское наместничество], ознаменовал свое пребывание в этой должности многими полезными реформами и улучшениями, способствовавшими процветанию края; за большие заслуги в качестве
администратора был пожалован графским титулом [1774] и обширными поместьями в Лифляндии).
Дочь Ю. Ю. Броуна графиня Элеонора Броун (1766–1844) аналогичным образом в 1783 г. принесла имение Зегевольд в качестве приданого своему жениху графу (с 1783) Михаилу Ивановичу фон дер Борху
(1753–1810; полное немецкое имя Михаэль Иоганн фон дер Борх-Любешиц унд Борхгофф; происходил из курляндской ветви древнего и знатного рода фон дер Борхов, имевшего немецко-итальянские корни;
являлся видным польско-литовским военным и политическим деятелем периода разделов Речи Посполитой, дослужился до генерал-лейтенанта [1778]; известный ученый-естествоиспытатель, геолог и
минералог, писатель [в числе прочего составил на французском языке жизнеописание своего знаменитого тестя Ю. Ю. Броуна], книголюб, коллекционер).
Графиня Э. Ю. фон дер Борх (Броун) завещала имение Зегевольд своему сыну Александру Михайловичу фон дер Борху (1804–1867; русский дипломат, театральный деятель [в 1863–1867 директор
Императорских театров]; действительный тайный советник, камергер, обер-церемониймейстер; вице-президент Совета детских приютов в Санкт-Петербурге; по отзывам современников, был человеком
крайне вежливым и деликатным, всегда снисходительным, обязательным, одним из последних классических царедворцев прежнего времени, у которых любезность была коренным законом отношения к
ближнему).
Граф А. М. фон дер Борх осуществил ряд строительных работ в целях укрепления и облагораживания некогда монументального замкового комплекса.
В 1867 г. по решению семьи владельцев в главную четырехугольную в плане надвратную башню Сигулдского замка (на фото слева) был вмурован родовой герб фон дер Борхов. В это же время для
укрепления интерьеров были отстроены две псевдоготические арки.
В 1878–1881 гг. на месте каменного жилого дома, находившегося уже в XVII в. на территории широкого внешнего форбурга (предзамкового укрепления), был построен (в неоготическом стиле) Сигулдский
Новый замок, или (Новый) Сигулдский дворец. Работой руководил строительный мастер Янис Меньгелис из Цесиса.
В 1886–1889 гг. за казенный счет была построена прошедшая в том числе через Зегевольд Псково-Рижская железная дорога (в 1893 объединена с Балтийской железной дорогой, которая, в свою очередь,
наряду с Петербургско-Варшавской железной дорогой в 1907 вошла в состав Северо-Западных железных дорог). Открытие в июле 1889 г. правильного пассажирского и товарного движения по Псково-Рижской
железной дороге придало сильный импульс развитию Зегевольда как курорта.
В 1898 г. Зегевольд с обоими замками отошел по наследству князю Николаю Дмитриевичу Кропоткину (1872–1937), поскольку его мать Ольга Александровна Кропоткина (1847–1898) была дочерью графа
А. М. фон дер Борха (в 1868 вышла замуж за князя Дмитрия Николаевича Кропоткина [1836–1879; в 1868–1870 губернатор Гродненской губернии, с 1870 – губернатор Харьковской губернии, убит в
Харькове террористом-народовольцем Григорием Гольденбергом; начал строительство Нового замка {дворца} в Зегевольде]; О. А. Кропоткина активно занималась меценатской деятельностью, в частности
выделила средства на восстановление и приведение в порядок зегевальдской лютеранской церкви Святого Варфоломея [Бертольда]; также использовала свое влияние при дворе, чтобы новая Псково-Рижская
железная дорога была проложена именно через Зегевольд).
В 1899 г. молодой князь Николай Дмитриевич Кропоткин был внесен в матрикулы (официальный перечень) Лифляндского рыцарства, что давало ему право именоваться с приставкой «фон» (князь фон
Кропоткин; позднее – церемониймейстер [1910], действительный статский советник [1913], вице-губернатор Курляндской [1907–1912] и Лифляндской [1912–1915] губерний; кроме того, был почетным
мировым судьей Митаво-Бауского [Митава – прежнее название города Елгавы, от нем. Митау] и Рижско-Вольмарского [Вольмар – прежнее название города Валмиеры, от аналогичного нем.] округов, а
также являлся членом Лифляндского губернского комитета по призрению детей лиц, погибших в войну с Японией).
Именно при князе Н. Д. Кропоткине Зегевольд превратился в один из наиболее романтичных и привлекательных центров притяжения на территории трех остзейских (прибалтийских) губерний Российской
империи, приобретя широкую известность как курорт (причем не только в России, но и в Европе), прозванный «Лифляндской (Видземской) Швейцарией», и став одним из любимых мест посещения
поэтов-символистов, высокопоставленных персон и почтенной публики из Санкт-Петербурга и Москвы. Стараниями князя Николая Дмитриевича здесь, в частности, появились вокзал, гостиница, телефонная
и телеграфная линии, 900-метровая санная трасса, а также авто- и аэроклуб; часть земель тогда была продана специально для строительства дач и пансионатов.
После того как в 1922 г. власти независимой Латвийской Республики (провозглашенной 18.11.1918) национализировали имение Зегевольд, князь Н. Д. Кропоткин эмигрировал с семьей в Германию.
Скончался князь 11.10.1937 г. в Берлине и был похоронен на русском православном кладбище Берлин-Тегель, рядом со своим старшим сыном Дмитрием (1895–1931).
Перед кончиной Н. Д. Кропоткин завещал похоронить себя в цинковом гробу – в надежде когда-нибудь все же вернуться в Сигулду, и эта надежда сбылась почти через 77 лет: останки Николая
Дмитриевича Кропоткина и его родных 04.06.2014 г. были перезахоронены на семейном кладбище князей Кропоткиных, находящемся на северной окраине Сигулды – на Райской горе (латыш. Paradīzes
kalns), или горе Художников (латыш. Gleznotāju kalns).
Первое упоминание о существовании Сигулдского замка (заложенного меченосцами в 1207) датируется 1210 г., однако первое документальное упоминание о мощной крепости относится к 1226 г. По
существу, именно до этого года и велось строительство замка, представлявшее собой чрезвычайно изнурительный и трудоемкий процесс.
Сигулдский каменный замок расположен с краю древней долины
реки Гауи, на возвышенном выступе берега с тремя крутыми склонами. Максимальная высота склона со стороны реки достигает 56 м, высота склона со стороны улицы Гауяс (Гауйской) достигает 43 м.
С южной стороны замок защищал ров глубиной в 18 м. По другую сторону этого рва на прилегающей к замку равнинной местности существовал широкий внешний (южный) форбург (укрепленная предзамковая
территория), для защиты юго-восточной стороны которого были созданы специальные пруды.
Строительство замка Зегевольд велось поэтапно, в разные периоды времени. Изначально это был типичный замок кастельного типа (от лат. castellum [уменьш. к castrum] – «укрепленное место,
укрепление, форт, небольшая крепость»; расположенная на возвышенности и обнесенная по периметру защитными стенами территория преимущественно прямоугольной формы с центральной высокой
башней-донжоном [или башенной композицией] внутри стен), мощные крепостные стены по периметру которого защищали центральный корпус прямоугольной формы с окружающим его двором. Первоначальный
центральный корпус был сооружен из обработанных доломитовых блоков, его стены достигали 3 м в толщину. Под этим зданием был обустроен погреб размером 10x9,5 м, с поддерживающей свод колонной
романского стиля в середине помещения. Фрагмент этого корпуса сохранился до наших дней, поскольку он был вмурован в южную стену архитектурного комплекса, который построили позднее.
Второй этап строительства Сигулдского замка растянулся на период с последней четверти XIII в. до конца XIV в., когда был возведен имеющий почти квадратную форму новый центральный архитектурный
комплекс с внутренним двором, окруженным тремя корпусами, что превратило Зегевольд в замок конвентного типа (от лат. conventus – «сходка, собрание, совет», а также «место для сходки, собрания,
совета»). Для строительства новых корпусов тогда использовался главным образом местный камень, хотя стены и некоторые архитектурные элементы были сооружены из доломита и известняка.
Трехэтажная юго-западная часть этого центрального комплекса (конвента) частично сохранилась до наших дней. Вновь построенная однонефная капелла, имевшая ширину 10 м, с готическими оконными
проемами и стрельчатой аркой, располагалась в южном конце второго (главного) этажа; ее наружный фронтон был декорирован оригинальной крестообразной нишей, выложенной красным кирпичом. Третий
этаж использовался для хранения оружия.
Во II половине XV в., с появлением и развитием огнестрельного оружия, в замке оборудовали машикули (навесные бойницы) в перестроенных зубчатых стенах, а капелла и зал на втором этаже в южной
части центрального комплекса получили более крупные окна.
К центральному архитектурному комплексу замка (конвенту) примыкал внутренний форбург нерегулярной прямоугольной формы размером 80x100 м в самой широкой части. Из крепостной стены, защищавшей
внутренний форбург с южной, западной и северной сторон, а также с северо-восточного угла, выступали две квадратные в плане сторожевые башни – с западной стороны и в северо-западном углу
(северная башня частично сохранилась до наших дней, ее нынешняя высота – около 15 м, ширина – около 13 м). Хозяйственные постройки по сторонам двора внутреннего форбурга были возведены лишь в
XVII в. (прежде дворы и хозяйственные постройки размещались только на территории внешнего форбурга). В целях дополнительной защиты замкового комплекса с южной и восточной стороны от него чуть
ниже по склону была построена еще одна стена. Во внутреннем форбурге с северной стороны находилась небольшая калитка, через которую можно было выйти к берегу Гауи. Пройти из внутреннего
форбурга во двор конвента (т. е. в собственно внутренний двор замка) можно было через сводчатый вход в юго-западном крыле последнего. В нижней части конвента размещалась замковая охрана и
располагались помещения для прислуги. На втором (главном) этаже конвента находился выполненный в готическом стиле зал, а также – в южном конце этажа – замковая капелла. Над главным этажом были
устроены складские оружейные помещения (на третьем этаже), а также машикули (навесные бойницы).
|
